Ребенка нашли в воде на четвертый день…

Вся страна переживала за 5-летнюю Мадину Ерланкызы из Костанайской области. Ребенок убежал из дома в поселке Джамбул  рано утром, пока домашние спали. Бегающую по улицам девочку видели несколько человек, кто-то даже снял на видео. Тысячи людей вышли на поиски, но на четвертый день ребенка нашли погибшим.

Рано утром 7 августа Мадина вылезла в окно второго этажа, спустилась по газовой трубе на крышу пристройки, оттуда перелезла на дерево. Мама была на работе в ночную смену, а дома Мадина оставалась со старшими сестрами 18 и 13 лет. Отец девочек умер два года назад. На шум вышел сосед семьи, который помог девочке спуститься с дерева и повел ее домой. Как оказалось, ребенок часто лазал по деревьям, поэтому многие уже знали ее. Также соседи знали, что ребенок нездоров – у Мадины был аутизм. Сосед повел ребенка домой и пока пытался достучаться до спавших домочадцев, Мадина убежала. Начались поиски. Фото девочки рассылали по социальным сетям и мессенджерам. Первые рассылки не упоминали, что у ребенка аутизм. На семью посыпались вопросы от диванных критиков: куда смотрели, почему не следили, почему плохо ищете?

Для тех, кто не знает, аутизм – серьезное расстройство психического характера. В переводе слово «аутизм» обозначает – ушедший в себя человек, или человек внутри себя. Дети с аутизмом иначе воспринимают окружающую действительность. Зачастую окружающим кажется, что ребенок не слышит – не отзывается на имя, не реагирует на голос. При этом их могут раздражать посторонние звуки – музыка, реклама в ТД, звуки сирен. Им характерны стереотипное поведение. Ребенок с аутизмом может постоянно смотреть один и тот же мультфильм, одну и ту же серию, или слушать одну и ту же песню бесконечно. Говорят, ни один аутизм не повторяет другой. То есть, у каждого это расстройство проявляется по-разному. Например, один ребенок затыкает уши, если слышит музыку, другой не смотрит в глаза, третий остро реагирует на прикосновения. Бывает, что аутисты не понимают, что устали, замерзли или голодны. А еще они очень сильны физически. Не каждый взрослый сможет удержать ребенка с аутизмом в минуты агрессии. Еще одна особенность – плохой сон и высокая активность. Им все равно, какое сейчас время суток.

Мадина Ерланкызы не разговаривала, не отзывалась на свое имя, не реагировала на просьбы. Шумы и посторонние люди ее пугали. Единственное, на что она реагировала, была песенка из мультфильма «Маша и медведь». Именно эту песню и крутили в зоне поисков Мадины. Поисковики надеялись, что ребенок услышит знакомую мелодию и выйдет к людям. Но ребенок не вышел. На вторые сутки стало известно, что похожего ребенка видели в районе кукурузных полей. Полиция и волонтеры оцепили поле и принялись прочесывать. В какой-то момент девочка выбежала на встречу к людям, но громкие крики ее напугали, и она забежала обратно в заросли курурузы. Теперь люди точно знали, что она жива и где-то рядом. Поиски усложнялись тем, что в этой зоне было несколько кукурузных и картофельных полей. Высота кукурузы достигала роста взрослого человека.  Нужно было больше людей. И они ехали со всей Костанайской области. Кто не мог приехать, отправляли деньги, чтобы волонтерам было, на что купить воды и еды. Добровольцы готовили пищу тут же на улице, в больших казанах. Люди приходили на поиски с детьми, надеясь, что Мадина выйдет на детский голос. Девочку пытались искать с дронов, вертолетов. На месте работали поисковые собаки. Вечером прибыли дельтапланеристы, которые облетали поля в поисках Мадины.

На третьи сутки полностью поменяли тактику поисков – ребенка искали в тишине. Нейропсихологии посовтовали не звать Мадину по имени, а в случае обнаружения молча взять на руки. Многие переживали, что ребенок уже три дня без еды и воды. Девочка убежала из дома в одних трусиках, а ночи были уже холодные. На полях раскидали приманку – сок+барни+цветные воздушные шарики. Но девочка на приманку не обратила внимание.  На четвертые сутки один из дронов запечатлел ребенка в искусственном канале. Мадина утонула. Ребенка похоронили рядом с папой.

Сейчас ведутся поиски еще одного ребенка с аутизмом. В ВКО в дачном массиве 12-летний Тамирлан вышел из дома ночью, пока мама спала. Женщина надеялась, что сын вернется, но, не дождавшись, обратилась в полицию. Сложность, как и в случае с Мадиной, заключается в том, что ребенок не отзывается на имя, не говорит, может прятаться от посторонних людей и звуков. Тамирлана искали уже больше суток. 15 августа ребенка нашел полицейский. В ходе поисковых мероприятий в районе моста ТМК, в яме, мальчик был найден. В настоящее время ему оказывается медицинская помощь, после чего он будет передан родителям.

Обе семьи благополучные, на учете не состоят. Случай с Мадиной показывает, как остро стоит вопрос коррекции и реабилитации детей с аутизмом. Таких детей трудно устроить в детский сад, им нужен постоянный присмотр. Если нормотипичный ребенок понимает слова «нет, нельзя, перестань», то ребенок с аутизмом зачастую даже не слышит их. Побег из дома для аутистов – частое явление. Им постоянно куда-то надо, в любое время суток, не могут усидеть на месте. Специалисты советуют снимать с окон ручки, устанавливать на двери дополнительные сложные замки. Увы, как констатируют специалисты, аутисты очень любят воду, и если рядом где-то есть водоем, они его найдут.

Огромную роль играет правильно подобранная программа коррекции. Если начать коррекцию в раннем детском возрасте, есть шансы социализировать ребенка, облегчить его состояние, научить навыками самообслуживания, коммуникации. И таких детишек с каждым годом все больше и больше. Что самое страшное, родители часто или не понимают или не готовы принять диагноз своего ребенка. «Он просто избалован», «он плохо говорит пока», «да, немного странный, но перерастет» – примерно так рассуждают мамы и папы. Многие родители, даже понимая, что у ребенка аутизм, со скандалом требуют диагноз «полегче» – ЗПР, ОНР, ММД, алалия и тд. Причина этому самая простая – ребенка с аутизмом не берут в обычный сад, только в специальный, а очередь туда можно ждать годами. Вот и получается, что в общеобразовательных детских садах встречаются особые детки. При подготовке материала довелось побеседовать с несколькими семьями, где растут дети с аутизмом. Так, 5-летний Каныш (имя изменено по просьбе родителей) посещает обычный детский сад. У него значится диагноз ЗПР, хотя на лицо все признаки аутизма. Родители водят его на занятия к психологу и логопеду за отдельную плату. Мама ребенка рассказала, что перестала общаться с родственниками, не ходит к ним в гости и не зовет к себе. Устала от постоянных замечаний, советов, осуждений.

– Как будто мы хотели, чтобы он таким родился…

Отец 4-летнего Сапара сам водит ребенка по всем специалистам. Мужчина рано вышел на пенсию как сотрудник правоохранительных органов. Когда ему сказали, что у сына расстройство аутистического спектра, он настоял, чтобы диагноз не вписывали в медкарту. Официально у мальчика значится задержка речевого развития. Папа надеется, что сможет вылечить сына, а психический диагноз в медкарте помешает ему завтра получить водительское удостоверение или устроиться на работу в правоохранительные органы.

Другой вопрос, который волнует родителей «аутят» – коррекция, которая стоит баснословных денег. Даже пройти ПМПК сейчас не так просто, нужно два-три месяца стоять в очереди. Если повезет, ребенка направят в коррекционный кабинет или реабилитационный центр. Бесплатно. Но, опять же, очередь туда ждут месяцами, а то и год. Вот и приходится родителям самим искать специалистов, посещать коррекционные занятия за деньги. Расценки самые разные, в зависимости от города и стажа специалиста, – в среднем 3000-4000 тенге за полчаса. Это только один специалист, например, логопед. А ребенку с аутизмом, помимо логопеда, нужны занятия с психологом, дефектологом, по возможности с АВА-специалистом, неплохо бы еще ЛФК и плавание. Если взять хотя бы по два занятия в неделю, это уже как минимум 30 тысяч тенге. Хотя двух занятий в неделю недостаточно. В месяц это около 120 тысяч тенге только на коррекционные занятия. Частный детский сад для «аутят» стоит 150-200 тысяч тенге в месяц. Мы же помним, что в обычные сады их не берут. Какая семья потянет такие расходы? Единицы! И это мы говорим про города, где эти специалисты хотя бы худо-бедно имеются. А в поселках и аулах? Вот и получается, что семьи остаются один на один с этой бедой. Им итак не сладко, еще и общество не теряет возможности тыкать в них пальцем: «Какой непослушный ребенок!», «Мама, успокойте ребенка!», «Совсем избаловали!»

А теперь давайте подумаем, если бы у мамы Мадины была возможность отдать дочь в детский сад, где были бы квалифицированные специалисты, коррекционные занятия, кто знает, может, ребенок был бы жив…