Карагандинский пенсионер рассказал о своей жизни. Владимир Шмырев приехал в Караганду много лет назад, сразу после армии. Крепкий, симпатичный парень быстро нашел работу, обустроил с молодой супругой быт и зажил счастливой жизнью. Тяжелое детство, на которое пришлась война, и годы после научили простого сельского парня не унывать и стойко переносить жизненные трудности.

Сообщает Корреспондент Авитрек

Владимир  Михайлович ШМЫРЁВ родился в Тюменской области в 1935 году. Многодетная семья жила дружно, вела хозяйство, дети помогали родителям. Но как и для миллионов семей, война внесла страшные коррективы. 
В 1941 году отец ушел на фронт. Кроме отца, воевать ушли все дяди, как со стороны отца, так и со стороны матери. Одна за другой стали прилетать «похоронки». Родные сражались самоотверженно и гибли в бою. В 1943 году пришла «похоронка» на отца. Потом семье расскажут, что отец пытался добыть воды на занятой врагом местности. Он смог незаметно пробраться к колодцу, но вот обратно ему вернуться уже не дали. Из всех родственников вернулся только дядя Иван, брат отца. Вернулся тяжело раненым и остался инвалидом. Мужчина вывозил детей из блокадного Ленинграда. Несколько раз машина уходила под лед, попадала под бомбежку. У Владимира Михайловича заведена тетрадка, где записаны данные родных, которые ушли на фронт, и где они погибли. Один дядя погиб за неделю до Победы. Двое пропали без вести. Другой дядя погиб вместе с супругой — военной медсестрой. Один дядя похоронен в Германии, другой в Венгрии. 

— За Ленинград пять человек погибли.
Рассказывая о своей семье и своих родных, Владимир Михайлович заслуженно гордится — все показали себя смелыми и отважными. И так было всегда!
— Родство мое идет с 998 года! — говорит пенсионер.
О чем не любит вспоминать мой собеседник, так это о детстве. Пенсионер помнит голод, тяжелый труд и страх. У Шмырёвых была корова, на которой пахали поле. 
— Как сейчас помню — еще снег весь не стаял, как сейчас. А мы корову запрягаем и деревянным плугом пашем землю. Плуг тяжело идет. Корова устает, падает. Мама моя ее обнимет, пожалеет: «Родненькая, устала? Отдохни маленько!» И корова отдохнет, встанет и дальше пахать, — вспоминает Владимир Михайлович.
Сеять давали пшеницу. А чтобы люди не ели, она была обработана отравой. Съесть нельзя было, а сеять можно. Это было время, когда за три колоска можно было получить пять лет лагерей. Однажды сельчане отбили женщину, у которой в рукавицу закатилось несколько горошин. За это ее хотели арестовать. А дома у нее восемь детишек мал-мала меньше. И налоги были огромные. С одной коровы нужно было сдать 280 литров молока. Что там остается семье?
— Голод был. Люди умирали. Есть нечего было. Мы жмых ели. Знаете, что это такое? Потом две недели в туалет не можешь сходить, — делится грустными воспоминаниями карагандинец. Из семи детей в семье Шмырёвых осталось всего двое…
До армии молодой парень успел поработать в комсомольской молодежной бригаде комбайнером. Трудолюбие и усердие не остались без внимания, молодого парня хвалили и ставили в пример. 
После армии Владимир Михайлович приехал к другу в Караганду. Надо сказать, что служил наш товарищ в Севастополе, на подводной лодке. Оно и понятно, парень крепкий, спортивный, башковитый.
— В Караганду я приехал к другу-немцу. Тогда немцев высылали сюда. Всех высылали сюда. Увидел девушку, светленькая такая, качала воду с колонки, — вспоминает молодость Владимир Михайлович.
Валентина, так звали девушку, приехала в Караганду после войны. Семья жила на Украине, под Мелитополем, в деревне Семеновка. Отец девочки ушел на фронт. А потом деревню заняли немцы. Жителям пришлось очень несладко. Бабушке Вали пришлось работать на немцев — стирать, убирать, выполнять разную работу. Однажды немцы собрали детей и заперли в загон из колючей проволки. Их должны были забрать в Германию, чтобы использовать как доноров крови для солдат. Понятно, что это дорога в один конец…
Но и среди немцев нашлись милосердные люди. Как рассказывала бабушка Вали, пожилые солдаты по ночам незаметно отпускали по два-три ребенка. Так бабушка смогла спасти свою внучку — солдат поднял проволку, девочка пролезла, а там ее уже ждала мама. Они убежали в лес. В лесу пришлось очень трудно. Выкопали яму, накрыли хворостом, так и жили. Ели что придется. Валентина потом рассказывала мужу, как они ели сырую свеклу — все лицо было бордовым. 
В Караганду семья Вали была выслана. Вернее, сначала выслали ее отца. За то, что попал в плен… Валя с мамой приехали в Караганду вслед за отцом. Тогда город активно строился. Отец семейства быстро нашел работу, на новом месте оказалось все не так уж и плохо. 
Здесь и познакомились повзрослевшая Валя и молодой Владимир. Здесь поженились, родили детей. Свою вторую половинку пенсионер очень любил и лелеял. Семейная жизнь пролетела как один миг…
— Жизнь мы прожили. Она ушла, не обижалась на меня. Все видели, сына похоронили, родителей похоронили. Мы так жили! — не может сдержать слез Владимир Михайлович. — Я слова плохого не сказал! Не как другие мужики. Не то, что руку поднять. Я утром встану, приготовлю, котлеточки пожарю. Она всегда говорила, когда ты все успеваешь?
Летом прошлого года супруги не стало и Владимир Михайлович остался один. Есть сын, но он с семьей живет во Франции. Они даже не смогли прилететь на похороны матери — долетели до Турции, дальше рейсы отменили из-за пандемии. 
— Мы так с ней дружно прожили. Вон, в вазе — полная — записки. Она мне писала, пока болела, — показывает Владимир Михайлович на вазу, в которой куча сложенных бумажек. 
После ухода любимой супруги, пенсионер тяжело переживал утрату и эта боль так и не утихла. Один в пустой квартире, пожилой человек просто не находил себе места. 
— Мне очень тяжело было. Я один живу. Соцработник у меня, больше никого нет, — говорит карагандинец. Он обратился за помощью на завод, которому отдал полвека. — Работал на заводе, почти 50 лет. Авторитетом пользовался. Со мной инженеры советовались, директора прислушивались. Это бывший машзавод, потом стал КЛМЗ. Когда гальванику привезли, настраивал. Вот моя трудовая, все благодарности, благодарности. Я ценный сотрудник был, — вспоминает пенсионер.

Там же пенсионер получил травму и стал инвалидом второй группы. Но свой завод он все равно любил. Уже после, когда он вышел на пенсию, профсоюз не забывал про бывшего сотрудника, поздравлял с праздниками, выделял путевки в санатории. Но потом завод перешел в одни частные руки, потом в другие. После смерти супруги пенсионер обратился на свой завод, надеялся, что бывшему ударнику выделят путевку, поправить здоровье. Но как оказалось, руководство поменялось, профсоюз поменялся, путевок не предусмотрено.
— Я здоровье отдал, 50 лет работал! В профсоюз звоню — вы не наши! В администрацию звоню — вы не наши. До такого обидно! Вы не наши! Как не ваши?
Тогда пенсионер собрал денег и купил себе путевку сам. 176 тысяч за семь дней пребывания в санатории отдал.
— Поехал, чтобы отвлечься. Но им лишь бы деньги получить. Приехал туда, а там ремонт. Сижу я на пятом этаже и думаю, зачем я приехал?
Мужчина вернулся домой, не отдохнув особо, и не поправив здоровье. К нему приходит соцработница, помогает в быту. Как-то Владимиру Михайловичу стало плохо, соцработница сообщила об этом своему руководству, а те — в райсобес. Пенсионеру выделили путевку в Боровое. 
— Дали путевку туда на 10 дней. Лес — это другое! Выйду, мне так на душе спокойно, — вспоминает Владимир Михайлович. Поездка в санаторий хоть немного отвлекла от тяжелых мыслей.
Владимир Михайлович уже и не надеется, что новое руководство завода вспомнит о бывшем сотруднике. Но мужчине очень обидно, что он столько сил приложил, любил свою работу, оставил там свое здоровье, а теперь от него отмахиваются.